При этом обратим внимание, что часть регионов страны до сих пор молчит, а это важные территории с точки зрения клановых раскладов. Так, пока тихо в Караганде, Таразе, Кызыл-орден, Чимкенте. Идут сообщения о десятках вылетов частных «джетов» из страны — Казахстан покидает, прежде всего, бизнес-элита. В то же время очевидно, что идёт серьёзный торг между жузами и властная вертикаль далека от перелома.
Многочисленные митинги и акции протеста развернулись ещё четвёртого января практически по всей стране. Первоначально звучали экономические требования, в частности, по снижению цен на газ. Однако вскоре их сменила россыпь политических деклараций самого разного содержания. В каждом городе и регионе своя повестка. Поэтому дать единую оценку ситуации очень сложно. Не видно координаторов и лидеров для всего протеста.
Звание главного оппозиционера на фоне общего политического вакуума присвоил себе одиозный политик Мухтар Аблязов и его движение «Демократический выбор Казахстана». Аблязов — бывший министр энергетики и торговли, который затем поругался с Назарбаевым, сел за хищения и участие в в ОПГ, уехал на Запад. Сейчас он координирует протесты из ряда стран Европы и из украинского Киева. Впрочем, его влияние распространяется разве что на часть бунтующих в Алма-Ате.
Спокойно не было и прежде
Формальной причиной для старта акций протеста стало резкое повышение цен на газ в стране — с 60 до 120 тенге (с 9 до 20 рублей) за литр. В Минэнергетики пояснили, что это давно запланированное повышение, связанное с ростом спроса и стагнацией производства. Есть попытки обвинить в ценовом ралли и российский Газпром. Однако пока Россия не является фактором казахской революции. Но может быть использована в будущем.
Акции в Казахстане начались 2 января с города Жанаозен на западе Казахстана. Жители вышли к администрации и перекрыли движение. Требовали снизить цену на газ. К 4 января «загорелось» несколько западных территорий — сначала это были просто митинги, а протестующие представляли в основном работники нефтегазовой отрасли. Впоследствии начались стычки с полицией. Помимо экономических лозунгов зазвучали «Шал, кет!», то есть: «Старик, уходи!», адресованный Назарбаеву. А также религиозный «Алах Акбар».
Актау, Атырау, Жанаозен — Западный Казахстан специфическая территория. Здесь расселены представители младшего жуза, одного из трех родоплеменных объединений Казахстана. Они наименее представлены во власти и бизнесе страны, лишены влияния в столице, поэтому особенно боевиты и оппозиционны. Именно на этой территории часто регулярно происходят стачки и протесты, часто с жертвами и сотнями арестов. Что объясняется ещё одним фактором: на западе добывают нефть и газ, а население живёт крайне бедно.
Ранее в 90-х и нулевых силовики открывали огонь на поражение в Мангистауской области на юго-западе Казахстана, в Жанаозене. Как раз во время протестов местных нефтяников по тем же социально-экономических вопросам. Протестов, которые выливались в беспорядки, погромы, поджоги, нападения на правительственные здания. Такое здесь не впервой.
Здесь же нет русских, мало распространён русский язык, много националистов, салафитов и всевозможных радикалов. Говорят, здешние казахи отметились даже в войне на русском Кавказе. Вот такая картина позволяет ряду экспертов обвинять в сложившейся ситуации казахское правительство, которое постоянно зажимало русский язык и потворствовало радикалам. В итоге одни были ущемлены, а другим казалось мало уступок.
Как бы то ни было, сначала власть вернула к прежней стоимость газа в Мангистауской области, где начались протесты. Волнения не утихли. К концу вторника бунтовал уже даже север Казахстана. Начались столкновения протестующих в Петропавловске и Усть-Каменогорске. На это стоит обратить особое внимание. Страна вспыхнула слишком быстро для стихийного протеста. И это при том, что центр бунта находился не в столице и даже не в крупнейшем городе, а в западных регионах.
Президент Касым-Жомарт Токаев обратился к нации и попросил проявить благоразумие, не поддаваться на провокации. Взамен пообещал учесть все требования. Но и это не подействовало на протестующих.
Главные вопросы
Такого стремительного разворачивания протеста по всей стране никто не ожидал. Имеются все признаки «цветной революции», но это не она: причины и акторы внутренние, но конечно же следствия и процесс будут использованы внешними игроками.
Впрочем, остаются вопросы, кто координирует людей в разных городах — речь идёт о толпах в десятки и даже сотни тысяч человек. В страну пришла известная по Белоруссии подрывная информационная сеть NEXTA, которую финансировали ранее с территории Польши, а теперь используют по всему постсоветскому пространству. В сетях появились стандартные листовки-методички о поведении на массовых акциях протеста и провоцировании конфликтов с силовиками. Их и правда много — насилие бьёт через край. В ход идут доски, булыжники, кулаки. Тогда как в ряде городов страны полиция по западному примеру даже не вооружена дубинками, не говоря об огнестрельном оружии.
Похожие народные выступления под экономическими лозунгами, в принципе, можно встретить совсем недавно, в том же 2019 году. Но они были локализованы, не затрагивали столицы, имели клановую специфику. За два года ситуация в целом стала тяжелее: коронакризис, ограничения и потеря рабочих мест, инфляция, проблема с рабочими местами — всё это есть в Казахстане, но вовсе не в той критической массе, которая приводит к массовому бунту. Нет никаких явно кризисных явлений и в политической жизни, какого-то катастрофического непонимания между властью и населением.
Возможно, имеет место кумулятивный эффект: недовольны все группы населения понемногу: и нищающее население, и большой процент безработной молодёжи, и бизнес, и антиваксеры, и элиты. В итоге локальный протест был подхвачен всей страной без одной явной причины. При этом общество не консолидировано, а социальные группы преследуют разные интересы.
Ещё версия. Усиленные антиковидные ограничения под занавес года, которые особенно ударили по малому бизнесу. Это и дополнительные бухгалтерские нагрузки, которые привели к дополнительным тратам во время карантина. И искусственное регулирование цен на общественно значимые товары. Наконец, 31 числа главный санитарный врач ввел суровые ограничения на торговлю, перевозки и переезды, массовые встречи и празднования во избежание роста заболеваемости.
Но всё же. Главные вопросы для понимания происходящего: почему так быстро, буквально за несколько часов, зажглась в целом стабильная страна, почему так быстро посыпалась силовая система и так быстро отступило правительство. И наконец — что на самом деле вывело людей на улицы.
Сегодня главной гипотезой в поиске причин казахского Майдана остаётся межклановая война. Говорят, что формат транзита власти был не принят основными элитными кругами. Однако эта часть политической реальности хорошо скрыта от исследователей, поэтому сегодня возникает масса взаимоисключающих версий: революцию придумал Токаев или семья Назарбаева, а может новые элиты, недовольные отсутствием лифтов или неделимыми активами государства.
Общая позиция по отношению к якобы неудачному транзиту: фактическое двоевластие с двумя центрами силы первым президентом Назарбаевым и вторым президентом Токаевым привело к элитной раздробленности, распаду вертикали власти, неясности с акторами принимаемых решений. Скажем, в конце декабря на саммит СНГ к Владимиру Путину приехали оба политика, но особое внимание он уделил старому другу Назарбаеву, пообещав отдельную встречу с Токаевым позже. Это проблема сигналов, которые в том числе возвращаются обратно в Казахстан и могли навредить представлению о единстве дуумвирата. Есть ли это единство, или, несмотря на видимость единомыслия, имеет место разлад в руководстве Казахстана?
Взгляд из России
Москва пока никак не вмешивается в происходящее в Казахстане. Судя по всему, идут непубличные переговоры Кремля с казахскими властями. Официальное заявление Москвы: «Убеждены, что наши казахстанские друзья могут самостоятельно решить свои внутренние проблемы. Казахстан не запрашивал помощь у России в связи с ситуацией в стране».
Для России казахский Майдан сулит массу головной боли уже при любом разрешении кризиса. Казахстан оставался последним островком стабильности на постсоветском пространстве, который давал пример бесконфликтного транзита власти при понимании и принятии населением условий общественного договора. Теперь множество новых вводных поступает для редакторов нашего, отечественного транзита. При том, что конечно никакой прямой кальки быть не может — у соседей куда более рыхлая, нестабильная и даже безответственная элита, а также тяжёлый кланово-национальный фактор и дефицит экономических ресурсов для купирования проблем.
Свои выводы сделает и Александр Лукашенко в Белоруссии: он как раз готовится принять новую Конституцию и осуществить похожий на казахский транзит власти при сохранении всей полноты власти в своих руках.
Ещё одна проблема для России — свыше трёх миллионов русских, проживающих в Северном Казахстане. Если революция случится, Москве придётся решать, стоит ли принимать меры для защиты соотечественников или объявлять масштабный план эвакуации.
Если ситуация пойдёт по негативному сценарию украинского Майдана, это будет самое тяжёлое геополитическое поражение России после 2014 года. В Казахстане есть элиты, которые ориентированы и на Китай, и на Запад. При этом синоцентричный вариант вряд ли возможен — в последние годы КНР там не любят ещё больше, чем ранее.
А вот мягкий проамериканский вариант под песни о правах человека и демократическом суверенитете, который ограничен разве что связями за далёким океаном и антироссийской политикой, вполне возможен. Слабая власть, националистическая политика, постоянная борьба кланов, выдавливание русских языка и граждан, закупоривание сотрудничества с РФ и Китаем под пропаганду о собственном уникальном казахском пути на благословенный Запад — это вполне решаемая задача.
Многотысячная граница с нестабильным южным соседом — страшный сон московского руководства. Отсюда растут ноги у многочисленных версий о вмешательстве извне. Продолжить окружение России конфликтами по окраинам давно мечтают определённые круги в американском истеблишменте. И если не инициировать подрыв, то, возможно, принять участие в его развитии? Тем более, что под боком вечно голодная Турция со своей мечтой о великом Туране, которой можно отдать территорию и чужими руками устроить новый региональный хаос.
К слову, ещё один вопрос о российской политике на постсоветском пространстве. В случае поражения нынешней элиты, не только провластной, но по факту всей клановой системы у руля государства, на смену которой часто приходят представители «демократического лагеря», выстраивающие отношения «клиент-патрон» с олигархатом, мы по сути теряем всю страну, поскольку не имеем в Казахстане ни каналов «мягкой силы», ни пророссийских партий, ни своих «лидеров общественного мнения», ни СМИ, ни образования и культуры. Именно так в своё время мы потеряли Украину.
Обращает внимание, как не вовремя случился политический кризис: накануне важнейших переговоров у ближайшего союзника, России. Переговоры России, США и НАТО о красных линиях, ультимативно начертанных Москвой вокруг зоны своей безопасности, пройдут на неделе, начинающейся 10 января.
Большой соблазн увидеть в казахских событиях яркий сигнал для России и руку Запада в организации беспорядков. Пока таких признаков нет, но и понимания причин конфликта мы пока не имеем. Понятно, что ни Китай, ни Россия не заинтересованы в дестабилизации Казахстана, а происходящие события с новой силы разжигают борьбу за контроль над Средней Азией.
Впрочем, есть и естественные причины нестабильности в ближайшем поясе соседей России: поколенческий сход с олимпа постсоветских элит и постсоветских моделей власти, хрупкость которых провоцирует неминуемые взрывы — Украина, Армения, Киргизия, Таджикистан, Белоруссия, Молдавия, все прошли через системную «ломку».
