— В Сеуле один из ваших корреспондентов сказал мне: «В спорте всегда есть политика», — на что я ответил: «Политика как фактор присутствует в жизни каждого». От того, что я субботним днём отправлюсь играть в гольф, политика вряд ли замрёт в час дня и продолжится только после пяти вечера, когда я закончу играть. Политика играет руководящую роль в жизни каждого человека, поэтому она так или иначе затрагивает практически все сферы деятельности, в том числе и спорт. Вот, что я имел в виду, не вдаваясь при этом в подробности сложившейся политической ситуации.
— На данный момент прекращены расследования в отношении 95 из 96 российских спортсменов, которые упоминались в докладе Макларена. На основании данных этого документа российских спортсменов отстранили от Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро. Но относительно самого доклада и проводимого расследования возник ряд сомнений. Справедливо ли тогда было лишать российских спортсменов права выступить на соревнованиях?
— Вы в один вопрос уместили чуть ли не шесть. Давайте я отвечу относительно 95-ти спортсменов. Их не признали виновными и не освободили от наказания. Был всего-навсего сделан вывод о том, что на сайте Evidentiary Disclosure Package (EDP) с данными расследования не представлено достаточных доказательств нарушения антидопинговых правил. Главную роль в принятии решений о недопуске на соревнования играют международные спортивные федерации. Если они вновь откроют эти дела, ничего, у нас есть право на дальнейшую апелляцию. Но с первоначальными заявлениями мы согласны.
Решение об отстранении спортсменов от Олимпиады в Рио-де-Жанейро принимали международные спортивные федерации, которые в данных вопросах могут руководствоваться своими собственными правилами. Например, запрет на участие в Олимпиаде 2016 года коснулся всех до одного российских легкоатлетов и лишь нескольких гребцов. То есть меры реагирования в разных случаях не были равномерно жёсткими.
— Если всё же выяснится, что в докладе Макларена были недочёты, — ведь именно на его основании принимались решения об отстранении от Олимпиады в Рио-де-Жанейро спортсменов, которые всю свою жизнь шли к этому моменту. Насколько справедливыми в таком случае были эти решения?
— Вы вините Макларена в тех мерах, которые принимали международные спортивные федерации. Что касается упомянутых вами 95 случаев, очевидно, что федерации внимательно изучили ситуацию. Что же касается решения об отстранении спортсменов от участия в Олимпиаде в Рио-де-Жанейро, его принимали на основе существовавших на тот момент антидопинговых правил, которые могли разниться в каждой отдельной спортивной федерации. Вот что я имел в виду под неравномерной жёсткостью.
У Международной федерации гребли могли быть свои правила, у Международной федерации тяжёлой атлетики — свои, а у Международной федерации объединённых стилей борьбы — свои. Вот почему меры реагирования были разными.
Задачей Макларена было установить, существовал ли сговор на официальном уровне, что он собственно и сделал. Его не просили предоставлять детальный отчёт о нарушениях антидопинговых правил. Если эти доказательства впоследствии будут найдены, международным спортивным федерациям будет намного проще выносить решения о вводе ограничительных мер в отношении отдельных спортсменов.
— Недавно Международная ассоциация легкоатлетических федераций (ИААФ) продлила запрет на участие российских спортсменов в международных соревнованиях. Как вы оцениваете это решение?
— ИААФ и Международный паралимпийский комитет (МПК) разработали планы касательно восстановления прав спортсменов на участие в соревнованиях. В обоих случаях обязательным условием является соответствие Российского антидопингового агентства (РУСАДА) международному кодексу. Конкретные шаги в этом направлении уже намечены, поэтому мы с большим энтузиазмом работаем над приведением деятельности РУСАДА в соответствие с кодексом WADA.— Возможно ли восстановление прав РУСАДА, если Россия откажется признавать существование системы государственной поддержки допинга?
— На данный момент, нет.
— В таком случае, когда?
— Я работаю с представителями российской стороны на регулярной основе с тем, чтобы разрешить этот вопрос, но пока нам это не удалось.
— Почему, как вы считаете?
— Потому что они продолжают уверять, что никакой государственной поддержки применения допинга в стране нет, однако бо́льшая часть имеющихся данных указывает или намекает на то, что это не так.
— Но ведь намёки и указания — это ещё не доказательства.
— Нужно больше времени.
